Тормоза придумали трусы. Знаки с ограничением скорости – их же изобретение. Шестьдесят – это не про тебя. Ты ведь король дороги. Беспечный ездок, одинокий рыцарь автострады. Красноглазые светофоры тебя не остановят, о нет. Может, кому этот красный – запрет, но для тебя это вызов. Ты газуешь, и, проносясь на ста пятидесяти мимо знака, на котором написано «шестьдесят», чувствуешь себя Шумахером на последнем круге «Формулы 1». И еще немножечко Бэтменом, который мчится спасать мир от очередного опасного безумца. И еще – Ганом Соло из «Звездных войн».
Она едет в крайнем правом ряду – прекрасная, как принцесса Лея. Даже лучше, потому что не в кино. Девушка для героя. Для тебя.
Газанув в пол, ты подрезаешь какого-то неповоротливого лузера (лузер, панически взвизгнув клаксоном, шарахается, и где-то сзади слышен визг тормозов). Тебе неинтересно, что там у них сзади. Ты лихо закладываешь вираж через две сплошные (ей все видно в зеркало, и она, определенно, оценит), делаешь изящный пируэт, оказываешься бок о бок с ее авто, опускаешь стекло и смотришь на нее – Шумахер, Бэтмен, красавец. Герой, в ожидании заслуженной награды. Общеизвестно: девушки любят героев. Они от героев в восторге, факт.
Но она с восторгами не торопится. Смотрит холодно, презрительно кривит уголок рта, поднимает тонированное стекло, и уезжает, оставив тебя недоумевать в твоем левом ряду. Что это было? Почему игнор? Она что? Не видела?
Нет-нет, она видела. И вот это вот твое лихое через две сплошные, и под красный светофор впереди паровоза. Но только она видела не Шумахера, дружок. И уж точно – не Бэтмена. И не Гана Соло, упаси Господь. Она видела безмозглого отморозка, который торопиться получить свою заслуженную дарвиновскую премию – персонаж почти комический в своем идиотизме. Ты думаешь, что призрачные гонщики, которые несутся с тобой бок о бок по автобану – это рыцари дорог, мужчины из мужчин, бесстрашные покорители пространства и времени. Увы. Шумахер и Бэтмен – не твоя компания, друг мой. Твои братья по разуму – Джон из Мэмфиса, рванувший наперегонки с поездом и водитель «Шевроле», который решил превратить свою ласточку в межконтинентальную ракету.
Джон из Мэмфиса пытался обогнать поезд, и проскочить переезд до того, как опустится шлагбаум. Удалось. Проскочил. И на скорости сто девяносто лоб в лоб столкнулся с другим таким же героем, который несся ему навстречу. Тот тоже хотел обогнать поезд и проскочить до того, как опустится шлагбаум. Сюжет для комедии положений, кабы не пять трупов и один пожизненный инвалид на выходе.
Товарища на «Шевроле», который хотел стать космонавтом, опознали не сразу и с большим трудом. Автомобиль – тоже. Обнаружив металлическую конструкцию, впечатавшуюся в скалу на высоте сорока метров дорожный патруль Аризоны поначалу вообще решил, что произошла авиакатастрофа. Позже эксперты установили, что до встречи со скалой металлоконструкция была автомобилем «Шевроле Импала» 1967 года выпуска. Автовладелец раздобыл где-то брикет твердого ракетного топлива, и, по всей видимости, решил воплотить в жизнь детскую мечту о космических приключениях. Выехал в пустыню, присобачил к машине капсулу с топливом, и… В общем, дальнейшее устанавливали эксперты. По характеру горения и плавления асфальта и другим косвенным данным. Место старта находилось более чем в трех милях от финиша. «Шевроле» разогнался до скорости около 350 миль в час и оставался на дороге на протяжении двух с половиной миль (10 - 15 секунд). Для водителя это были, очевидно, 10 секунд воплощенной мечты, поскольку он должен был испытать настоящие космические перегрузки. Затем машина, натурально, взлетела, и оставшуюся милю с небольшим преодолела по воздуху. Могилой космонавта-героя стал кратер в скале. Глубина кратера – три фута.
Был еще один парень – Питер. Тоже водитель. Питер снимал учебный фильм о технике безопасности за рулем. Снимал Питер, сидя в кабине авто, на скорости, и сидел в кресле не пристегнутый. Решив сделать несколько особо эффектных кадров, Питер высунулся из окна кабины, и, само собой. На полном ходу выпал из машины вместе с камерой. Смерть Питера стала наглядной демонстрацией необходимости соблюдать инструкции по технике безопасности, а сам он стал обладателем Дарвиновской премии. Также как Джон, обогнавший поезд. Также как парень, который пытался стать космонавтом. Также как десятки других всадников без головы.
Премия Дарвина ежегодно присуждается за самую нелепую смерть. Тем, кто, самоуничтожившись, освобождают генофонд от своих генов. Очищенное таким образом от генетического мусора человечество, согласно теории Дарвина, получает больше шансов на дальнейшее прогрессивное развитие.
Очень может быть, что сейчас ты скривишься, и скажешь, что все эти люди не имеют к тебе ни малейшего отношения. Что дарвиновские лауреаты – жалкие дураки, и ни к чему здесь о них вспоминать. Все так. Определенно, ни Джон из Мемфиса, ни Ган Соло из Аризоны умом не блещут. Но если задуматься: ведь ты немногим от них отличаешься.
Знаешь, почему она уехала? Почему презрительно поджимала губы? Потому что для женщины нет ничего более жалкого и менее сексуального, чем дурак на шарабане, сколько бы лошадей не било копытом у шарабана под капотом. Женщины генетически нацелены на продолжение рода. И их не возбуждают всадники без головы с суицидальными наклонностями, дружок. Так уж распорядилась мудрая природа.
?